Двое, не считая призраков - Страница 98

К оглавлению

Она влетела в грудь Антона, открывшего дверь своим ключом, тихо заверещала, избавляясь от остатков страха.

— Что случилось? — заволновался Антон. — Кто-то приходил?

Следом за Антоном в квартиру вошел Сергей. Антон о нем забыл, а Катя не замечала.

— Харитон Романович… опять…

— Скотина! — выругался Антон.

— Кроме бабушки, имеется еще и дедушка? — спросил Сергей. — У вас тут полный семейный комплект?

— Катя, познакомься, это мой друг Сергей. — Антон отлепил от себя девушку и подтолкнул к другу. — Я сейчас!

Он бросился в комнату, страстно желая на куски, зубами и ногтями, разорвать покойника, который мучил Катю. В комнате никого не было. Досадуя, Антон изо всех сил ударил ногой по стулу. Подфутболенный стул улетел в противоположный конец. Антон заглянул во все углы — пусто.

Девушка со странностями, думал Сергей.

Он протянул ей руку для знакомства, она захватила ладонь обеими руками и давила, точно испытывала на прочность, трясла и повторяла:

— Катя! Я Катя, очень приятно! Очень!

Ей было нужно за кого-то держаться, чувствовать нормальное человеческое тело, упругое и живое. Антон убежал, Катя боялась отпустить руку Сергея. Он решил, что девушка добивается ответного крепкого пожатия, такая у нее привычка, и стиснул Катину ладонь.

— Ой! — завопила она от боли. Вопила и улыбалась. — Ой, как славно!

Вернулся Антон. Сергей беспомощно на него посмотрел: сделай что-нибудь! Антон расцепил их руки, обнял Катю за плечи, она устроилась у него под мышкой, радостно и смущенно улыбалась:

— Извините, Сергей! На меня иногда находит.

— Ясно, — ответил Сергей, хотя ему ничего не было ясно.

— Сколько у нас времени на сборы? — спросил Антон.

— Нисколько. Надели пальто и пошли.

— Мы уезжаем? — Катя посмотрела на Антона снизу вверх. — Куда?

— Сдаваться, к твоему папаше. — Антон чмокнул ее в лоб.

— А бабушка?

— Берем с собой, куда мы теперь без бабушки.

— Счетчик включен, — напомнил Сергей.

Он наблюдал, как они собираются, и не переставал удивляться. Катя одевает бабушку, Антон помогает. Стриженная под ноль бабушка выглядит как натуральная пропойца! Она точно под градусом! И все одеты в спортивные костюмы. Физкультурники, елки-моталки!

В машине бабушку посадили на переднее сиденье рядом с Сергеем. Антон и Катя сзади что-то горячо обсуждали. Слов Сергей не слышал, только отдельные возгласы Антона: «А ты что?.. А он?.. Сволочь!.. Ты молодец! Умница!.. Гениально! Ты у меня очень умная девочка!»

Сергею было слегка досадно, что подробности ускользают, он привлек внимание Антона, поймав его взгляд в зеркале заднего обзора:

— Эй, друг! Ты не забыл сообщить Кате, что в ее жизни произошли некоторые изменения?

— Точно! — хлопнул себя по лбу Антон. — Забыл! Катя, ты вышла замуж, за меня, естественно. У меня в кармане, — он погладил себя по груди, — лежит наше свидетельство о браке.

— Как интересно! — изумилась Катя. — Я замужем? А кто вместо меня говорил «согласна» на церемонии?

— Я говорил! — Сергей занервничал. — Катя, другого выхода не было! Антон, объясни!

— Катенька, мою драгоценную голову могла спасти только ты! Горлохватов, твой папаша, приказал меня у… изуродовать. Я тебе нужен изуродованный?

— Нет, ты мне нужен здоровенький.

— Вот и славно! — перевел дух Сергей. — Бабушка, сидите прямо! — Он вернул на место свалившуюся на него спящую, перегар исторгающую бабушку Любу. — Катя и Антон! Поздравляю вас с законным браком! Желаю долгих лет…

— Смотри на дорогу!!! — в один голос закричали Катя и Антон.

Сергей чуть не врезался в едущий впереди автомобиль.

НА ЛИНИИ ОГНЯ

Борису доложили от первого поста охраны, от шлагбаума, что к дому приближается машина, в которой сидят Катя и Скробов.

Вот и развязка, подумал Борис. Отдал распоряжения и пошел в библиотеку, ждать.

В последние дни Борис только на короткое время выходил из угара, в котором держала его Амалия. Утром, в обед и вечером выслушивал беспомощные отчеты о поиске дочери, пил коньяк, запирался с Амалией в спальне. О делах Корпорации приказал не докладывать.

Амалия своими неутолимыми постельными утехами, казалось, вывернула его наизнанку. Изнанка у Бориса была черной как смола. Амалия только поначалу виделась доброй мамочкой, на поверку оказалась распутной шлюхой, благодаря которой забил «черный фонтан». Борис захлебнулся собственным скотством, был оглушен доселе не испытанным — мечтами, видениями, снами. Зверям тоже снятся сны. Борис превращался в животное: в их отношениях с Амалией не было ни грана духовности, ни чуточки сердечной привязанности — голый животный секс, как у взбесившихся пауков. Но Борис не променял бы нынешнее свое состояние на прежнее — героическое служение Кате. Дочь его предала, легко и быстро, сбежала с первым встречным. Отцовская самоотверженность не стоила для нее ни гроша. Вся его предыдущая жизнь была ошибкой: рвал сухожилия, пер как танк, ломал хребты противникам, глупец!

И только возможность Катиной смерти (не предала, а погибла) оставляла надежду на чистоту и святость мира. Но Борис не мог желать смерти любимой дочери! Где выход? Выхода нет! Тогда пусть будет мрак, грязь, и Амалиина пышная грудь, и ее резиново крепкие, как вакуумные присоски, губы.

Власть легко шла в Амалины руки. Челядь быстро поняла, кому надо угождать и кого слушаться. Амалия недвусмысленно демонстрировала — тут я теперь хозяйка, могу казнить и миловать. Малахольная Алла никакой вражды к Амалии не проявляла, напротив, с сочувствием смотрела, точно жалея. Горлохватов как мужчина был не блеск, на три с минусом. Эгоист: требовал и требовал ублажать его, пока не отключался беспокойным сном со вскриками и стонами. У Амалии так первый муж перед разводом пил: садился перед бутылкой с водкой, пил рюмка за рюмкой, пока на пол не валился.